Глава 13. Горизонты когнитивного мышления как формы истины бытия

«Не делай себе кумира»
Исход. 20:4

«Не обращайтесь к идолам, и богов
литых не делайте себе»
Левит. 19:4

В философских и обычных словарях термин «когниция» обычно расшифровывается как знание или познание, т. е. либо как результат познания, либо как его процесс. В авторитетном словаре английского языка «cognition» толкуется как знание, восприятие, представление, как способность, отличная от эмоции и воли1. В контексте этого определения когнитология входит в один ряд с эпистемологией как теорией знания истины в контексте его методов и значимости и гносеологией как учением о формах познания. Николай Гартман суживал предмет гносеологии, ограничивая ее метафизической составляющей наряду с логической и психологической. При этом он имел в виду реальность, недоступную опытному знанию.

Недоступность опытному знанию и составляет критическую проблему метафизики. Как казалось представителям позитивистской волны, эта недоступность является знаком научной несостоятельности метафизики.

Но проблема возникает в своей реальной постановке тогда, когда осознается необходимость дифференциации опытного знания.

Гносеология и эпистемология опираются в своих рассуждениях на опытное знание как основание процесса отражения, данность чувственного объекта здесь и сейчас. Именно совокупность данных объектов составляет реальность, которая постигается знанием: в знании фиксируются сущность объектов и сущность их отношений, взаимосвязей и взаимозависимостей.

Но как быть с реальностью сознания человека, внутреннего опыта,т. е. отражения в сознании состояний и образов самого сознания?
Можно ли считать эту реальность специфической объективностью,которая требует к себе сущностного отношения, т. е. можем ли мы полагать эту реальность способной к самовоплощению и влиянию на предметную объективность? Если ответ является утвердительным, то тогда теория должна признать, что существует сфера познания, которая выходит за пределы знания, находящегося в ареале «субъект – объект», существует и другой ареал, в котором объективность является составной частью субъективной реальности. Постижение объективности в ареале субъективности – это специфическая проблема,выходящая за пределы компетенции эпистемологии и гносеологии.
Это – проблема когнитологии.

Поскольку когнитология определяет исходное начало истины в ареале субъективности, то объективность как созданная реальность должна соответствовать этому началу.

Истина может определяться не только как соответствие идеи эмпирически данной предметной реальности, но и как соответствие предметной реальности исходной истинности идеи как признанной опытом сознания универсальной ценности. Возникновение когнитологии как научной дисциплины имеет под собой немало исторических факторов и обстоятельств. Но логическое основание ее формирования обусловлено именно вышеобозначенной переинтерпретацией сущности истины.

И эта переинтерпретация определяется прояснением условий выживания человека. Не только как сочетания необходимых внешних факторов, природных и социальных, но и внутренних факторов, т. е. того,как человек мыслит универсум, как он понимает истину своего образа жизни, свое место и свою роль в создании окружающей его реальности и в общей системе универсальных связей и взаимозависимостей того мира, в котором он находит себя.

Внутренние факторы становятся предметом исследования, которое входит в структуру гуманитарного знания. Его истина и становится проблемой, решение которой оказывается неоднозначным. Эта неоднозначность повергает в сомнения относительно научной природы гуманитарного знания. Но такие сомнения присутствуют в самых различных естественно-научных сферах.

Применительно к гуманитарному знанию сложности когнитологии наиболее отчетливо проявляются в интерпретации реальности внутреннего мира героев, которых уже не существует. Методы такой интерпретации и представляют познавательный интерес, поскольку от ее результата зависит функциональная и нравственная оценка исторических героев.

Существует и другой ключевой когнитологический аспект гуманитарного знания. Когнитология обращена к внутреннему опыту, и, соответственно, возможно сопоставление форм сознания, присущих различным типам жизни. Таким образом, когнитологическая проблематика выходит за пределы человеческой специфики. Но что представляет собой человек с точки зрения когнитологии, т. е. в чем состоит своеобразие его внутреннего мира? И является ли он вершиной творения или его своеобразию присущ некий коренной порок? Эти вопросы приобрели особую остроту в связи с формированием массового общества и влиянием на общественную жизнь так называемого «плюрального субъекта», не имеющего четкого социально-классового и национального лица.

В связи с этим общественная жизнь стала обнаруживать «странные» траектории своей эволюции, чреватые неожиданными историческими поворотами.

Объяснение этих сложных процессов, как казалось, можно было находить в философской антропологии, которая имплицитно использовала когнитологическую методологию.

Философская антропология сделала крен в сторону явлений жизни, как они проявляют себя в ходе цивилизационной эволюции.

В этом смысле можно говорить о реальности философского опыта,а значит, и новой трактовке сущности человека. Если философский опыт как сопоставление различных образов жизни и сознания доказывает свою познавательную продуктивность, то тогда и мысленная «работа» «идеальных», в том числе и утопических, построений может быть признана как составная часть арсенала научного мышления. В этой связи возникает вопрос: что следует считать началом когнитологии? Может возникнуть впечатление, что когнитология – это наука ХХ в. Ее рождение может связываться с эпохой компьютеризации, когда мышление де-факто «отделилось» от человека, когда машины стали «доказывать» свое интеллектуальное превосходство,давая сверхбыстрое решение сложнейших задач и даже обыгрывая человека в шахматы. Однако сущностное выделение когнитологии, ее различение от эпистемологии и гносеологии более правомерно связывать с новой эпохой в философии, представленной именем Рене Декарта.

Формула Декарта «Cogito ergo sum» – это принцип, определяющий реальность бытия в его познанности. Это представление было развернуто Гегелем в целостную философскую систему как систему знания действительной сущности истинного Бытия. Разрушительная критика гегелевского идеализма как спекулятивной системы, не соответствующей реалиям эмпирической действительности, игнорировала фундаментальный когнитологический аспект проблемы, рассматривая ее с гносеологической точки зрения.

С точки зрения когнитологии не вся эмпирическая действительность, во всех ее проявлениях, отвечала критерию истинного бытия,как оно формулировалось истиной в гуманитарном понимании, – истиной морали и права, социальной справедливости, высшими смыслами бытия. Как ни парадоксально, но именно доминирование позитивистской ментальности во всех ее разновидностях как контрапункта гегельянства в ХХ в. подготовило имплицитное и в то же время триумфальное его возвращение в своих эмпирически осязаемых разновидностях, из которых и складываются современные особенности гуманитарного знания. Гуманитарное знание в определение характеристик жизни человека все более активно начинает включать виртуальную реальность.

В доктринах философии истории фигурирует идея ее конечной цели как достижение совершенного общества, реализирующего фундаментальные стремления человека. Это представление оказывает воздействие на политику, экономику, культуру и даже на личные судьбы людей. Вместе с тем девальвация когнитологических аспектов гуманитарного знания порождает своеобразные формы навигации массового сознания, подпадающего под влияние спонтанных настроений, выливающихся в массовые «тусовки» и различные формы социальных протестов. Массы двигаются под воздействием впечатлений и образов, а не под влиянием религиозных доктрин и философских систем, научных расчетов и взвешенных прогнозов.

В сфере форм массового сознания когнитология находится «у себя дома». Но это еще не дом истины. Здесь возникает поле когнитологии, которая пытается сформировать методологию выявления скрытых аспектов человеческих отношений, как знающих себя, свою цель и свою миссию субъектов. Современное гуманитарное знание оперирует понятиями идеальных типов как тех парадигм, образцов, которые оказываются критериями отличения эмпирически истинного от эмпирически неистинного. Не значит ли это, что «спекулятивная идея» идет впереди эмпирического факта, обладает специфическим приоритетом в оценке факта? Это – проблема истины в когнитологии как теории специфического гуманитарного знания. Как «работает» эта теория?